С яблочком по жизни!

Поучительная французская народная сказка Награда за лучшие яблоки в переводе замечательного детского поэта и писателя Михаила Яснова.

Рассказывают, что жил некогда король Франции, и до того он любил яблоки, что прозвали его яблочным королем.

Была у него единственная дочь, принцесса невиданной красоты.

И велел король объявить по всем уголкам своего королевства и даже за его пределами, что отдаст руку принцессы тому человеку, кем бы он ни был, принцем или сыном арендатора, кто принесет ему дюжину самых лучших яблок. И тут же со всех сторон, по всем дорогам потянулись люди, которые несли ко дворцу яблоки, – были среди них короли, принцы, герцоги, графы, маркизы, рыцари, простые садовники и арендаторы.

А в Трегье в то время жил один зажиточный земледелец по имени Даргон, и росли в его саду великолепные яблоки. Никто в краю не мог соперничать с ним по этой части.

Было у него также три сына, двое удачных, красивых, и сил у них вдоволь, и здоровья, а третий – хилый да горбатый.

Старший сын по имени Эрвоан попросил у отца позволения пойти в Париж с дюжиной самых отборных яблок. Славный селянин рассудил, что это блажь, но Эрвоан так упрашивал, что в конце концов отец сказал:

– Ладно, ступай, коли тебе так хочется.

Отобрал юноша дюжину яблок да пошел, и всю дорогу тешил себя мечтами о принцессе; очень он надеялся одержать верх надо всеми соперниками; уж так хороши были у него яблоки! А денег у него было с собой только две монетки по шесть ливров, совсем немного для путешествия из Трегье в Париж.

Вот идет он с корзинкой в руках уже далеко от дома и останавливается у источника близ дороги немного подкрепиться и передохнуть. Вскоре видит: ковыляет к нему сгорбленная старушка с клюкой, и видно, что идет она с большим трудом. И просит бабка у него ради Бога кусочек хлебушка.

– Уходите отсюда, – огрызается юноша. – Нет у меня ни лишнего хлеба, ни лишних денег, чтобы угощать каждую встречную колдунью!

– Хорошо, сынок, – спокойно ответила старушка, – то-то славные будут ужи!

И пошла прочь. Эрвоан не понял, что значат ее слова, но позже ему предстояло это узнать.

Пришел он в Париж и отправился прямиком в королевский дворец.

– Что вам угодно, добрый человек? – спрашивает дворцовый привратник.

– Показать королю мои яблоки, – отвечает тот.

– Сами-то вы откуда?

– Из Трегье.

– Трегье?.. Где это?

– В Нижней Бретани.

– В Нижней Бретани?.. Ну не думаю, что именно оттуда доставят нам яблоки, которые удостоятся награды; но все равно входите, король велел пропускать всех, кто придет с яблоками.

И Эрвоана проводили в большой зал, где ждало уже много народу, – у каждого в руках корзинка с яблоками.

Вскоре пришел король и стал осматривать яблоки. Те хороши, эти лучше, третьи еще лучше, и королю доставляло невыразимое удовольствие смотреть на плоды и восхищаться. Дойдя до Эрвоана, король по платью признал в нем уроженца Нижней Бретани и говорит:

– Как, и Нижняя Бретань пожаловала? Поглядим на твои яблоки.

Приподнял он белое полотенце, которым были накрыты яблоки, и из корзинки тут же высунулись двенадцать ужей. Слуги пинками выгнали бедного парня из дворца и бросили в тюрьму.

Миновало три месяца с тех пор как Эрвоан ушел из дому, и старый Дагорн, видя, что юноша не возвращается и не подает о себе вестей, очень встревожился. Стал его средний сын Эрве проситься на поиски старшего брата, а заодно хотелось и ему потягаться с другими за награду, назначенную тому, кто принесет лучшие яблоки.

Пускается Эрве в путь, прихватив корзинку с дюжиной яблок да две монетки по шесть ливров в кармане, как у Эрвоана.

Приходит он к источнику у дороги, возле которого останавливался его брат, и тоже делает привал, чтобы передохнуть да подкрепиться. Подходит к нему старушка – та самая, конечно, – и просит у него кусочек хлеба, а юноша ей грубо отвечает:

– Убирайся, старая ведьма, у меня ничего нет!

– Будь по-твоему, сынок, – отвечает старушка, – то-то хороши будут у тебя жабы!

И ушла восвояси. А Эрве отправился дальше и наконец пришел в Париж. Явился он прямиком в королевский дворец и, когда заглянули к нему в корзинку, вместо яблок там обнаружили двенадцать огромных жаб.

– Бросьте этого деревенского грубияна в тюрьму! – в гневе закричал король.

И Эрве посадили туда же, где уже томился его старший брат.

Поведали браться друг другу о своих приключениях и стали ломать голову, как вместо прекрасных яблок, с которыми они вышли из дома, в Париже обнаружились ужи и жабы. «Уж не дело ли это рук той старушонки, которую повстречали мы у источника? – предположили братья.

Проходит год, и еще один день, и старый Дагорн, не получив никаких вестей от двоих своих старших сыновей решил, что их уже нет в живых. Горе отца было велико. Третий его сын, горбатый, по имени Тюгдюаль, просится на поиски братьев, а заодно, и потягаться с другими: охота ему получить награду за лучшие яблоки!

– Куда уж тебе! – говорит отец. – Чистое безумие с твоей стороны надеяться на то, чего даже твои братья не смогли добиться.

Но сын так упрашивал, что старик согласился.

Пустился младший сын в дорогу, полный надежд, и тоже взял с собой корзинку с двенадцатью яблоками, да одну-единственную монетку в шесть ливров.

Остановился он освежиться да поесть немного у того самого источника, где останавливались и оба его старших брата. И к нему тоже подошла старушка и попросила кусочек хлеба.

– Право слово, бабушка, – говорит он ей в ответ, – угощение у меня небогатое: немного хлеба да ключевая вода! Но я от всего сердца поделюсь с вами тем немногим, что имею сам.

Разломил он хлеб пополам и протянул ей половину.

– Благослови тебя Бог, сынок, – говорит старушка. – То-то хороши будут твои яблоки! – и ушла.

Отправился Тюгдюаль дальше и в конце концов после тяжелого путешествия добрался до Парижа. Пришел он прямиком в королевский дворец. Видя Тюгдюаля, все заулыбались, стали над ним потешаться, но он не обратил на это никакого внимания. Приподнял король полотенце, которым была накрыта корзинка, восхитился и воскликнул:

– Награда твоя, мой мальчик, тебе и быть моим зятем!

Принцесса тут же скорчила гримасу при виде юноши, которого пророчили ей в мужья.

– Чтобы я вышла замуж за этого? – с презрением и гневом вскричала она. – С его телосложением? Ни за что! Лучше умереть!

Один из принцев, чьи яблоки до сих пор оставались лучшими, и который был уверен, что одержит верх над всеми соперниками, тоже был недоволен. Он сказал:

– Если уж отдавать принцессу горбуну, по-моему, справедливо было бы потребовать от него больше, чем от других, по причине его безобразия.

– Верно, – согласились все претенденты, и король охотно с ними согласился.

И вот на другое утро бедного юношу отправили пасти белок в густом лесу, да велели с закатом солнца привести их домой, а если хоть одной не досчитаются, то и говорить не о чем: пускай убирается, откуда пришел.

Идет Тюгдюаль через лес, печально опустив голову, а в мешке на спине несет две дюжины белок. И встречает он по дороге старушку, совсем дряхлую, и тут же признает в ней ту самую, которую видел у источника.

– Что с тобой стряслось, сынок, отчего так опечалился? – спрашивает она. – Поделись своим горем.

– Беда в том, бабушка, что хоть мои яблоки и признали самыми красивыми, в награде мне пока отказано. Послали меня пасти белок в лесу: днем мне велено отпустить их на свободу, а на закате я должен вернуть их всех домой. Слыханное ли дело, спрашиваю?

– Ничего, сынок, не печалься, понадейся на меня. Вот свисток (и она дала ему маленький серебряный свисток), дунь в него, когда пожелаешь собрать своих белок. Где бы они ни были, они сразу же сбегутся к тебе и пойдут за тобой, куда поведешь. Но не вздумай использовать свисток без надобности.

Тюгдюаль поблагодарил, и старушка сразу же пропала. Но ее слова показались ему настолько невероятными, что юноша не слишком-то поверил и сказал себе:

– Да разве такое может быть!

Пошел он дальше и пришел в прекрасный цветущий дол посреди леса; развязал он мешок и выпустил белок на свободу. И вот они – прыг-скок! прыг-скок! – разбежались по деревьям, вскарабкались по стволам вверх и стали прыгать с ветки на ветку, да так ловко, так проворно, словно у них выросли крылья.

– Дай-то Бог, – вздохнул юноша, – чтобы бабушка не обманула меня со свистком!

Погода была прекрасная, небо синее, солнце пекло вовсю, и стал он рвать с кустов ежевику и орехи.

На закате достал Тюгдюаль из кармана свисток, повертел его в руках и с замиранием в сердце трижды в него свистнул. Тут же сбежались белки и сгрудились вокруг него, кроткие и послушные, как овцы. Успокоился юноша и обрадовался.

Вот приходит Тюгдюаль в королевский дворец, распевая песни, а за ним, прыгая и кувыркаясь, бегут белки. То-то было удивление у всех. Сосчитали белок: все на месте.

Принц, который был уверен в победе, и принцесса переглянулись, ничего не понимая, да что поделаешь?

– Надо бы завтра снова послать горбуна с белками в лес, – говорит принц, – поглядим еще, приведет ли он их всех назад, как сегодня.

И вот на другое утро Тюгдюаль снова повел белок в лес, но на сей раз он ни о чем не тревожился. В полдень послала принцесса женщину отнести ему обед и велела купить у Тюгдюаля одну белку, пускай хоть за пятьдесят экю, и принести эту белку принцессе.

Пришла служанка в зеленый дол, где был горбун, и с удивлением видит, что он играет со своими белками в траве, как с кошками. Они скачут у него по плечам, по голове – душа радуется смотреть на их игры да забавы.

– Боже! Какие милые крошки! – воскликнула служанка. – До чего бы мне хотелось такую белочку! Продайте мне одну, прошу вас.

– Нет, что вы! Мои белки мне нужны все до одной!

– Ну, пожалуйста, одну на ваш выбор!

– Нет, за сто экю – и то не продам.

– Ну ладно, я уплачу вам двести экю.

«Двести экю за белку! – думает Тюгдюаль, – что ни говори, цена немалая: он за всю жизнь не видел разом столько денег».

– Будь по-вашему, – сказал он, – двести экю… и поцелуй.

– Нет, двести экю без поцелуя.

– Тогда ничего не выйдет.

– Ну ладно уж… Если иначе нельзя… Но вы хоть никому не рассказывайте.

И Тюгдюаль продал белку по условленной цене.

Горничная спрятала ее себе в передник и пошла прочь. Но не успела она отойти, как послышался свисток, и белка стала барахтаться в переднике, кусаться и царапаться с такой силой, что, в конце концов, вырвалась и прибежала к хозяину волшебного свистка.

Возвращается горничная во дворец, где ждут принц и принцесса, а те спрашивают:

– Принесла белку?

– Нет, – отвечает, – не смогла.

– А деньги?

– И денег тоже нет.

– Где же они?

– Отдала горбуну.

– Дурочка! Надо было отдать деньги только в обмен на белку.

– Я так и сделала, ваше высочество, но… – и она рассказала, как было дело.

На закате горбун, как ни в чем не бывало, вернулся во дворец со всеми белками.

– Этот человек – чародей или колдун, не иначе! – говорит принц.

– Завтра мы опять пошлем его с белками в лес, – решила принцесса, – и я сама схожу куплю у него белку, сколько бы он ни запросил, и уж у меня-то она не сбежит.

И вот на следующее утро Тюгдюаль со своими белками снова отправился в лес. В полдень принцесса пошла со служанкой, которая понесла ему еду. Стала принцесса торговать у него белку и сговорились наконец за пятьсот экю и поцелуй. Горбун получил установленную плату, пообещал молчать и отдал белку, а принцесса засунула зверька за пазуху и ушла. Но почти сразу же зазвучал свисток, и белка стала барахтаться с такой силой, что в кровь разодрала принцессе грудь, и той пришлось выпустить прыткого зверька.

Когда принц услыхал, что произошло, он разъярился и сказал, что завтра сам наведается в лес к беличьему пастуху и одолеет его.

И вот переоделся принц крестьянином, сел на лошадь и поехал в лес. Но Тюгдюаль сразу его признал, хоть вид и не подал. Получил принц белку за семьсот экю и семь уколов шилом ниже пояса. Уколы оказались такими безжалостными и шило проникало так глубоко, что на седьмой раз оно застряло и так и осталось торчать. Посадил принц белку в шляпу, с муками взобрался на лошадь и отбыл домой. Ему было очень больно, и он едва держался в седле. Ехал принц равниной, на которой недавно косили траву, и тут послышал звук свистка. Белка сразу же выскочила из шляпы, расцарапала принцу лицо и вернулась в лес. А принц свалился с лошади, да так неудачно, что острый и длинный стебель утёсника впился ему в бок. Не в силах высвободиться, бедняга остался лежать, наполовину пригвожденный к земле.

На закате горбун по обыкновению возвращался с белками во дворец.

– А где принц?! – в бешенстве спросила принцесса.

– Не знаю, ваше высочество, – ответил Тюгдюаль, – не видал я сегодня никакого принца.

– Увы, – сказала принцесса приближенным, – теперь мне ясно, что мы бессильны против этого человека.

– Когда свадьба, ваше высочество? – спросил Тюгдюаль, – я все ваши требования выполнил и заслужил вас не один раз, а дважды.

– Есть у меня к вам еще просьба, одна-единственная, и ежели вы ее исполните, я больше противиться не стану, и мы поженимся, как только вы скажете.

– Говорите, принцесса.

– Вот мешок, и прошу вас, наполните его доверху истинами, – и протягивает ему большой мешок.

– Нет ничего легче, принцесса, – без запинки ответил горбун, – я сию же минуту выполню вашу просьбу.

Обернулся он к горничной, которая первой приходила к нему белку покупать.

– Не правда ли, барышня, вы приходили ко мне в лес, где я пас белок, и дали мне двести экю и поцелуй в придачу за белку, которую я вам уступил, но она тут же от вас удрала?

Девушка вспыхнула и отвернулась:

– Молчите, вы…

– Говорите, так это или не так, истинна или ложь.

– Я не стану отпираться, но…

– Достаточно, полезайте в мешок, да поживей! Потом повернулся он к принцессе, которой было уже не по себе: – А вы, принцесса, не припоминаете ли…

– Довольно! Ни слова больше! – поспешно перебила его принцесса. – Я согласна за вас выйти…

– Когда свадьба?

– Завтра.

И впрямь, сыграли назавтра пышную свадьбу. Братьев Тюгдюаля, сидевших в тюрьме, отпустили на свободу, и они были шаферами.

Когда пышный кортеж с музыкантами во главе подъезжал к церкви, на паперти показалась старушка. Ее никто не знал, а в руке она держала белую палочку. Приблизилась бабушка к жениху, дотронулась до его горба своей палочкой, и тот горб сразу же пропал. Тюгдюаль превратился в красавца, прямого и стройного, всем на загляденье.

Празднества, пляски продолжались две недели.

А что же случилось с принцем? Несчастный остался пригвожден к земле на пустоши, да так и помер жалкой презренной смертью.